№ 4, 2022 год

Статьи, составившие четвертый номер журнала «Неизвестный Достоевский» за 2022 г., посвящены 70-летнему юбилею члена редакционного совета, ведущего автора журнала, замечательного исследователя русской литературы Бориса Николаевича Тихомирова. Они написаны его коллегами и учениками из разных городов России и мира и связаны с его научными интересами и деятельностью.Достоевский, Б. Н. Тихомиров, русская литература, юбилей, архив, текстология, исследование, наука о Достоевском

В статье с привлечением эпистолярных и мемуарных свидетельств, а также с опорой на данные «Почтового дорожника Российской империи» 1852 г. реконструируется маршрут, которым в декабре 1849-го — январе 1850 г. Достоевского и двух его товарищей-петрашевцев, Сергея Дурова и Ивана Ястржембского, везли из Петербурга в Тобольск, где в местной пересыльной тюрьме они провели одиннадцать дней и где в общесибирском Приказе о ссыльных было определено место, в котором они будут отбывать каторгу. По ходу изложения автор статьи критически анализирует недостоверный вариант пути Достоевского и его спутников в Сибирь, который был представлен на карте, помещенной в издании «Федор Михайлович Достоевский в портретах, иллюстрациях, документах» (1972). В статье также установлен подробный маршрут, которым 20 января 1850 г. Достоевский и Дуров были отправлены из Тобольска в Омский острог (а Ястржембский 21 января — на Екатерининский винокуренный завод). В завершающей части работы рассмотрен маршрут, которым Достоевский в конце февраля — начале марта 1854 г. добирался из Омска в Семипалатинск, где по завершении срока каторжных работ он должен был служить рядовым солдатом в Сибирском линейном № 7 батальоне.Достоевский, Ястржембский, петрашевцы, каторга, ссылка, маршрут, Сибирский почтовый тракт, пересыльная тюрьма, Приказ о ссыльных, Почтовый дорожник, Ярославль, Казань, Урал, Тобольск, Омск, Семипалатинск

В статье раскрыто, как личная драма писателя отразилась в его романе «Братья Карамазовы». Неожиданная смерть трехлетнего сына 16 мая 1878 г. стала трагическим потрясением для супругов Достоевских. Причины его кончины до сих пор не прояснены: отсутствует критический анализ документальных источников, не установлен диагноз, описанные симптомы (жар, диарея, рвота) могут относиться к нескольким детским болезням, недостоверны семейные предания о болезни. Паломничество Достоевского в Оптину Пустынь имело, наряду с творческим интересом к сюжету нового романа, личную причину. Писатель стремился туда, чтобы в сороковой день кончины проститься с земной жизнью младенца Алексея, но опоздал. В поездке состоялся важный разговор Достоевского с Владимиром Соловьевым, в котором писатель раскрыл замысел будущего романа: Церковь «как положительный общественный идеал». После паломничества Достоевского в Оптину Пустынь его роман обрел окончательные очертания. Танатологические мотивы в произведении вбирают в себя сцены в монастыре, «коллекцию» фактов Ивана Карамазова, смерть старца Зосимы, болезнь и смерть его брата Маркела, Илюши Снегирева, других героев. Эти мотивы играют ключевую роль, образуя поэтическую идею романа. Танатологическая тема романа пасхальна. Достоевский написал роман, в котором выразил не просто событие, а смысл бытия: в лице Алексея Федоровича Карамазова он воскресил сына в имени и прообразе умершего Алексея Федоровича Достоевского. Каждым имясловием и имяславием героя Достоевский возглашал бессмертие сына.Достоевский, Алексей Федорович Достоевский, биография, болезнь, смерть, Оптина Пустынь, роман, танатологический сюжет, пасхальная идея, воскресение, литература

В статье рассмотрено влияние феномена пост-правды на создание художественных образов русских писателей в романном и экранном искусствах. Сущность, инструменты и роль пост-правды в построении политической и культурной жизни были описаны еще Платоном в трактате «Государство». Распространившись в современности, пост-правда стремится заменить собой правду истории, внедриться в реальные судьбы и биографии, действовать вместо них, оперировать мнимостями вместо подлинности, использовать принцип «плохое интереснее хорошего». Опыт первой русской немой кинобиографии А. С. Пушкина (1910) и все последующие восемнадцать биографических картин о судьбе поэта показали изъяны художественных адаптаций, посвященных реальным героям: историческую недостоверность, неправду характера, сознательное искажение биографии, внедрение ложных, политически ангажированных версий ради большей эффектности и скандальности. Центральный сюжет статьи посвящен художественным текстам, связанным с образом Ф. М. Достоевского. Роман Бориса Акунина «Турецкий гамбит» (1998) затрагивает события русско-турецкой войны 1877–1878 гг., показывая их с откровенно османофильских позиций, рисуя в черных красках персонажей, воюющих за русские интересы. Под прицелом романиста — автор «Дневника Писателя»; изображенный безымянно, но с полным набором биографических примет, он мстительно и скандально опорочен. В ракурсе «позора и падения» присутствует «Достоевский» и в романе Дж. М. Кутзее «Осень в Петербурге» (1994, пер. с англ. 1999). В созданном неомифе образ реального Достоевского нарочито искажен, а не возвышен — очевидно, развенчание русского писателя и было истинной целью романиста.Ф. М. Достоевский, пост-правда, А. С. Пушкин, Платон, трактат Государство, Б. Акунин, Турецкий гамбит, Дж. М. Кутзее, Осень в Петербурге, художественная интерпретация

Статья посвящена анализу каллиграфической прописи «Неведомов» в черновых набросках к роману «Бесы» Ф. М. Достоевского и содержит новые факты творческой истории данного произведения, связанные с художественной рецепцией творчества А. Ф. Писемского и, в частности, романа «Люди сороковых годов», опубликованного в журнале «Заря» в 1869 г. Помимо текстологических вопросов, в работе рассматриваются отношение Ф. М. Достоевского к произведениям А. Ф. Писемского, созданные ими литературные образы в контексте темы сороковых годов, ключевые аспекты исследования этой темы в литературоведении. Предлагается сопоставительный анализ мотивной и образной структуры романов «Бесы» и «Люди сороковых годов», позволяющий выявить специфику художественного повествования в этих произведениях и особенности творческого восприятия проблематики романа А. Ф. Писемского в период работы Ф. М. Достоевского над «Бесами».Достоевский, Писемский, текстология, каллиграфия, творческая история, литературные взаимосвязи, Бесы, Люди сороковых годов

В статье рассмотрена история взаимоотношений супругов Достоевских с семьей одного из последних декабристов — М. И. Муравьева-Апостола, отмечена важнейшая роль в этом общении воспитанницы декабриста А. П. Сазанович. Заочное знакомство Ф. М. Достоевского с М. И. Муравьевым-Апостолом произошло во время сибирской каторги через барона А. Е. Врангеля, личное — в Твери в 1859 г. Дальнейшее общение возобновилось в 1870-е гг. и продолжалось до последних лет жизни декабриста и до смерти писателя. Основными документальными источниками для исследования стали письма А. П. Сазанович к Ф. М. и А. Г. Достоевским, опубликованные в Приложении к статье. Из этих писем 19 впервые введены в научный оборот, остальные 4 — опубликованы без сокращений. Письма Сазанович открывают неизвестные эпизоды биографии как Муравьева-Апостола и супругов Достоевских, так и других лиц из их окружения (декабристов, петрашевцев и др.), проясняют судьбу уникальных документов декабристов и историю коллекции автографов А. Г. Достоевской. Эти документы показывают, что между семьей Муравьева-Апостола и супругами Достоевскими сложились теплые отношения, основанные на взаимном уважении, доверии и поддержке. В письмах А. П. Сазанович предстает сильной и незаурядной женщиной, разделившей все жизненные трудности с Муравьевым-Апостолом, близкой по силе духа и убеждениям Достоевскому и его жене-помощнице, бескорыстной дарительницей, тонкой почитательницей творчества писателя.Ф. М. Достоевский, А. Г. Достоевская, М. И. Муравьев-Апостол, А. П. Сазанович, А. П. Созонович, М. С. Волконский, Ялуторовск, Платон Иванович Попов, декабрист, петрашевец, сестра милосердия, Красный Крест, письмо, переписка, архив, коллекция автографов

В статье представлены некоторые результаты работы над переводом полного издания воспоминаний А. Г. Достоевской на испанский язык, который выйдет в 2023 г. в Мадриде. Работа над ним велась в 2022 г. на основе русскоязычного издания, вышедшего в 2015 г. в издательстве «Бослен» под редакцией И. С. Андриановой и Б. Н. Тихомирова. Советские издания этого текста не являются полными. На испанский язык воспоминания жены писателя переводились лишь однажды: издание вышло в 1978 г. в Буэнос- Айресе и было переиздано в 2021 г. в Мадриде. Однако оно изобилует сокращениями и является вторичным переводом: его источником является не издание на русском языке, а перевод на итальянский язык. Эти обстоятельства, несомненно, искажают текст мемуаров А. Г. Достоевской для испаноязычных читателей. Редакторы российского издания 2015 г. провели тщательную текстологическую экспертизу белового автографа мемуаров жены писателя. Однако в процессе его перевода удалось уточнить и прокомментировать некоторые особенности текста, выявить ошибки памяти («Эренбрейтштейн» вместо необходимого «Эберштайнбург» и др.) и возможные описки автора воспоминаний. Первый полный перевод мемуаров жены Достоевского на испанский язык рождался в плотном сотрудничестве переводчика и редакторов-составителей русскоязычного издания 2015 г.Ф. М. Достоевский, А. Г. Достоевская, воспоминания, мемуары, перевод, испанский язык, текстология, автограф, рукопись, редактор

В статье развита гипотеза известного исследователя творчества Достоевского и Ап. Григорьева Б. Ф. Егорова о том, что некоторые реплики и черты характера Мити Карамазова «напоминают григорьевские», а также рассмотрено предположение В. А. Туниманова о близости художественных натур этих двух писателей. Автор статьи сформулировал гипотезы о наличии в творчестве Достоевского и других — как серьезных, так и карикатурных — отзвуков личности Григорьева. Особое внимание уделено характеру проблематизации и даже опровержения «почвенничества» в позднем творчестве Достоевского. Так, в «Братьях Карамазовых» почвенничество опровергается как образом Дмитрия Карамазова, так и всем строем романа. Окончательное разоблачение общественно-политических иллюзий в отношении если не русского народа, то русского крестьянства было дано уже не Достоевским, а его ближайшим «тайным учеником» и одновременно «опровергателем» Чеховым (и вслед за ним Буниным). Достоевский до конца жизни сохранял родство с Григорьевым в своей приверженности идеалу «живой жизни», который звучит как в пламенных декларациях «смешного человека», так и в умудренных житейским опытом заветах старца Зосимы, а также в верности «народной правде», открытой Григорьевым в творениях Пушкина.Достоевский, Аполлон Григорьев, Братья Карамазовы, Дмитрий Карамазов, прототип, почвенничество

О Достоевском и исихазме говорили немного — и с наибольшей очевидностью и убедительностью в том случае, когда упоминания о деятелях исихазма присутствовали непосредственно в тексте, как это было в случае «Братьев Карамазовых». Однако исихазм может быть рассмотрен как оптимальная объяснительная структура уже для романа «Преступление и наказание». Именно в нем она присутствует наиболее очевидно не с точки зрения поверхностных отсылок или внешнего сюжета, развивающегося в «насущном видимо-текущем» (так Достоевский обозначал происходящее на поверхности бытия), а с точки зрения глубинного сюжета, связывающего происходящее в романе с «концами и началами» (так Достоевский называл истоки и итоги событий, находящиеся за пределами очевидного, вне времени). Исходное название романа — «Пьяненькие», выросшего затем в «Преступление и наказание», и обнаруживаемое в нем свойство героев: быть «пьяными без вина», быть принимаемыми за пьяных в трезвом состоянии, укрывать за иллюзией опьянения свое пред- и постпреступное состояние — связывают опьянение с грехом и преступлением по преимуществу. Прямой антитезой такому состоянию оказывается трезвение, которое есть главное действие участников исихастской традиции, собрание текстов которой, «Добротолюбие», называется в переводе, организованном Паисием Величковским, «Словеса и главизны священного трезвения». Разделение сердца и ума, которым охарактеризованы два главных героя-преступника в романе, есть основная характеристика нижеестественного состояния человека согласно исихазму. Обращение к исихазму позволяет объяснить и то, почему героиня, занимающая высшее положение в духовной структуре романа, характеризуется словами «Бога узрит».Достоевский, исихазм, Добротолюбие, Преступление и наказание, Пьяненькие, евангельские цитаты, авторская теория творчества

В статье представлен развернутый комментарий знаменитого высказывания Родиона Раскольникова, в котором актуализируется амбивалентная семантика образов «дрожащей твари» и пророка. Оно представляет собой двойную парафразу, восходящую к «Подражаниям Корану» А. С. Пушкина. Как показали результаты нарративного и текстологического анализа «Преступления и Наказания», эта особенность словоупотребления позволяет дифференцировать позиции автора и героя. Также в статье доказывается, что в каноническом тексте Достоевского мысль Раскольникова оформлена как «чужое слово», графически и пунктуационно маркированное, о чем сигнализируют кавычки, курсив, начальное двоеточие и восклицательный знак в конце. В цитируемом тексте дважды чередуются восклицание Раскольникова и прямая речь пророка в интерпретации героя романа. Позицию Раскольникова автор подвергает сокрушительной «сюжетной критике», развенчивая его религиозные и нравственные ошибки, в том числе противопоставление Христа Магомету, которое Достоевский снимает в эпилоге романа, упоминая об Аврааме, «отце всех верующих». Его фигура является ключевой в системе отношений исторического и духовного родства трех мировых религий. В контексте антропологии и генеалогии Священной истории последнее видение Раскольникова символизирует его возвращение в «лоно Авраамово». Герой, подобно благоразумному разбойнику в одном из вариантов иконографического сюжета, словно оказывается рядом с «праотцом». В результате проведенного историко-культурного и текстологического анализа сделан вывод о том, что Достоевский вслед за Пушкиным воспроизвел в романе эффект сó-бытия героя с главными фигурами Священной истории.Достоевский, Преступление и Наказание, Священная история, Авраам, Христос, Магомет, Раскольников

В статье предпринята попытка разгадать, в чем заключается для современного читателя обозначенный в статье Б. Н. Тихомирова особый «шарм» Свидригайлова — героя романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Вдохновенно разрабатывая «характерологию и психологию нового типа» (Б. Н. Тихомиров), писатель в образе Свидригайлова явил «прототип» героя модернизма и постмодернизма, в том числе посредством создания внутри произведения — в виде «свидригайловского текста» — «романа в романе». В статье показано, что «шарм» Свидригайлова открывается как притягательность героя, перешагнувшего из века XIX в век ХХ. Достоевский не только повлиял на литературу постмодернизма, но и создал прототип постмодернистского романа, в котором повествовательная структура строится как нарратив не автора, а героя и где господствуют законы криптопоэтики, фрагментарность композиции, смещение планов повествования — от реального воспроизведения событий до иллюзорно-сновиденческих, а то и бредовых ассоциаций героя. В статье сделан вывод, что герой Достоевского близок современному герою модернизма и постмодернизма с его установкой на игру и мифологизацию, с его ироничностью, цинизмом, безверием, театрализацией жизненных коллизий, смешением планов бытия и небытия.Ф. М. Достоевский, Свидригайлов, модернизм, постмодернизм, роман в романе, игра, ирония, театрализация, мифологизация, деконструкция

В статье рассмотрена роль духовных исканий К. Е. Голубова в творчестве Ф. М. Достоевского конца 1860-х гг. Писателю были интересны старообрядцы, перешедшие в единоверие (инок Парфений, Павел Прусский, К. Е. Голубов). Опубликованные в 1868 г. Н. И. Субботиным выдержки из работ К. Е. Голубова стали поводом для размышлений Достоевского о свободе, о России и Западе, о том, кто для русских нигилистов мог бы послужить примером возвращения к почве, к народной жизни, выступить духовным наставником в продвижении человека к истине. Пришедший к единоверию старообрядец с неприятием относился к европейскому пути развития. Его позиция в отношении к дарвинизму была близка взглядам последовательного антидарвиниста Н. Н. Страхова. Достоевский связал образ К. Е. Голубова с представлением о «новых русских людях». Включив в высказывание Мышкина суждение купца из старообрядцев, писатель имел в виду П. Прусского и К. Е. Голубова. Жизнь и мысли К. Е. Голубова тесно связаны с концептом «русского человека», который, по мнению Достоевского, после духовного кризиса и долгих исканий обретает русского Бога и русскую землю.Достоевский, К. Е. Голубов, старообрядцы, единоверие, Запад и Россия, русский человек, дарвинизм, Идиот, Атеизм

Старорусский период биографии Ф. М. Достоевского отмечен целым рядом событий, имен, фактов, документальных свидетельств. Некоторые из них заслуживают особого внимания, поскольку позволяют открыть неизвестные страницы жизни писателя и его семьи. К их числу можно отнести формулярный список исправника Э. М. Готского-Даниловича (1830–1895), осуществлявшего тайный надзор за Ф. М. Достоевским во время его пребывания в Старой Руссе с 1872 по 1875 г. Материалы дела об отставном подпоручике Федоре Достоевском были частично утрачены. Однако сохранились некоторые документы, подтверждающие участие Готского-Даниловича в организации надзора за писателем. В статье впервые приведено описание послужного списка исправника. Этот документ позволил сделать ряд интереснейших наблюдений, дополнить существующие сведения о cтарорусском окружении семьи Достоевских, а также обозначить темы для дальнейшего исследования, посвященного причинам утраты записной тетради Готского-Даниловича, ее поиску и возможному содержанию.Ф. М. Достоевский, Э. М. Готский-Данилович, окружение, Старая Русса, надзор, исправник, архивный документ, формулярный список

Выступление правоведа и публициста А. Д. Градовского против «Пушкинской речи» Ф. М. Достоевского, а также ответ последнего в «Дневнике Писателя» 1880 г. занимают видное место в золотом фонде русской мысли. Впервые предпринято исследование предыстории этого эпизода. С 1869 до 1878 г. Градовский был союзником Достоевского, но уже в 1879 г. стал его противником. Основная причина расхождения — разный подход к проблеме взаимоотношений народа и интеллигенции, их роли в истории страны, в ее настоящем и будущем. Позиция Градовского сводилась к учительному значению интеллигенции при поддержке ее прогрессивных усилий со стороны государства, при этом народ оказывался «пассивным матерьялом». Достоевский, напротив, настаивал на активной, действенной природе народных идеалов, отсюда его призыв услышать и понять свой народ — программная установка январского «Дневника Писателя» 1881 г., ставшего последним словом русского мыслителя в этом споре. В Приложении впервые публикуется статья А. Д. Градовского «Ответ г. Достоевскому», написанная между 12 и 20 августа 1880 г., но не отданная в печать.Ф. М. Достоевский, Пушкинская речь, А. Д. Градовский, полемика, славянофильство, западничество, народ, Россия, Европа

Рецензируемая коллективная монография представляет собой серию статей, каждая из которых, заполняя определенную лакуну наименее изученной первой половины жизни Ф. М. Достоевского, стала примером настоящего расследования запутанных, неясных или вовсе искаженных фактов о писателе и его родословии на базе строгой систематизации уже известных и новонайденных документальных источников. Основной корпус статей и приложение подготовлены руководителем проекта Б. Н. Тихомировым, три раздела — при участии Е. Д. Маскевич и один — в соавторстве с Н. А. Тихомировой. В исследование вошли различные аспекты, так или иначе повлиявшие на формирование личности и мировоззрения классика, его художественной системы. Читатель узнает много новых деталей не только о Федоре Михайловиче Достоевском, но и о его окружении (отце, братьях — особенно о Михаиле, с которым был наиболее близок; сокурсниках, преподавателях и сослуживцах в Главном инженерном училище и Чертежной Инженерного департамента), а также о коллизиях этого периода, перипетиях времени вхождения Достоевского в литературный круг, месяцах заключения в Петропавловской крепости и деталях отправки осужденных петрашевцев в Сибирь. Сквозь призму научной биографии писателя открываются малоизвестные широкой публике факты истории и культуры России: особенности системы образования (на примере учебного процесса в Главном инженерном училище) или оказание семьям политических заключенных, в том числе Михаилу Достоевскому, материальной помощи из императорской казны. В литературоведческий блок исследования вошел скрупулезный анализ круга чтения юного Достоевского, в известном смысле определившего особенности его художественной поэтики: книги «Сто четыре священные истории Ветхого и Нового Завета» И. Гибнера, а также готических романов А. Радклиф и многочисленных авторов «псевдорадклифианы». Многие архивные документы, отраженные в монографии, публикуются и вводятся в научный оборот впервые. Логическим завершением представленных авторами данных к научной биографии Достоевского досибирского периода стала первая полная публикация воспоминаний друга юности писателя барона А. Е. Ризенкампфа — с комментарием Б. Н. Тихомирова, дополняющим и в некоторых моментах корректирующим прежние издания мемуаров. Значение рецензируемой монографии трудно переоценить. Видится необходимым продолжение монументального труда авторов по заполнению лакун в научной биографии Ф. М. Достоевского.Достоевский, научная биография, архивные материалы, печатные источники, документальные свидетельства, воспоминания

В рецензии рассмотрены вопросы, связанные с содержанием исследования Б. Н. Тихомирова, его методологией, источниками, оформлением. Дана характеристика автора книги как ученого-достоевсковеда и указан диапазон его интересов в названной области. Развернут литературно-краеведческий аспект научной деятельности исследователя, восходящий к локально-историческому методу Н. П. Анциферова. Рецензируемая книга относится к той ветви литературного краеведения, которая изучает не Петербург героев Достоевского, а адреса, по которым жил и бывал сам писатель. Актуализация биографического подхода обусловливает достижение поставленной автором цели — воссоздать внешнюю сторону жизни великого художника. Ей подчинена структура книги, которая состоит из двух неравных частей — о жизни Достоевского в доме на Кузнечном переулке в 1846 и в 1878–1881 гг. Особое внимание уделено характеру работы Б. Н. Тихомирова с источниками сведений о жизни Достоевского в указанные периоды: мемуарами, дневниками, эпистолярием, газетной хроникой, артефактами, записными книжками. Автору удалось создать аутентичный и многогранный образ писателя даже при отсутствии обращений к его творческой работе.Б. Н. Тихомиров, Ф. М. Достоевский, Петербург, Достоевский на Кузнечном. Даты. События. Люди, биография писателя, литературное краеведение, музей, источник

В книге Б. Н. Тихомирова «Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади» показан Петербург времен Ф. М. Достоевского. В частности, содержится описание архитектурного ландшафта Невского проспекта, рассказывается о взаимоотношениях Достоевского с писателямисовременниками, критиками и редакторами журналов, предлагается историко-культурный и бытовой комментарий к фрагментам из «Дневника Писателя», романов «Преступление и Наказание», «Идиот», «Подросток», повестей «Двойник», «Записки из подполья», «Крокодил», описываются прототипы героев этих произведений, показываются их маршруты. Очерки и художественные миниатюры, вошедшие в книгу, воссоздают живые образы великого писателя и его современников, поднимают острые нравственные и социально-политические проблемы. Книга становится для читателя путешествием в разных смыслах — географическом, историческом, художественном, ментальном.Ф. М. Достоевский, Петербург, Невский проспект, литературное краеведение