№ 2, 2021 год

В статье предпринята попытка выявить античный лингвокультурный контекст обучения Ф. М. Достоевского в пансионе Л. И. Чермака. Показано, по каким программам и учебникам Достоевский постигал в 1834–1837 гг. премудрости классических языков и древней истории и какие учителя могли повлиять на восприятие им античной истории и культуры. На примере выпусков журнала «Библиотека для чтения» проанализировано, какие тексты, связанные с классической древностью, были доступны Достоевскому за пределами учебной программы. Годы учебы Достоевского в пансионе Чермака можно охарактеризовать как время, удивительно благоприятное для усвоения и осмысления античного наследия: заданный правительственными решениями акцент на классических языках в образовании удачно дополнился блистательным преподавательским составом пансиона, и во многом благодаря таким учителям, как К. М. Романовский, Н. И. Билевич, А. М. Кубарев, греко-римская древность стала для Достоевского не скучной и надоевшей коллекцией мертвых форм, а источником фантазий, размышлений, сравнений и возвышенных идей. Публикации «Библиотеки для чтения», связанные с историей и археологией, литературой и искусством Древней Греции и Рима, многогранно раскрывали античность, уводя склонного к серьезному чтению подростка далеко за рамки школьной программы в мир ошеломляющих открытий, острой научной полемики, смелых сравнений с современностью и ярких художественных образов.Л. И. Чермак, пансион, Достоевский, античное наследие, классическое образование, Н. И. Билевич, А. М. Кубарев, журнал «Библиотека для чтения»

В статье опровергается встречающееся в некоторых биографических исследованиях мнение, что Достоевский не любил латинский язык и не проявлял к нему интереса. Обращение к письмам писателя, его публицистическим и художественным произведениям, сохранившимся рабочим записям указывает на обратное: Достоевский не только положительно отзывался о латинском языке, но и использовал его в процессе создания своих произведений. Проведенный анализ опубликованных текстов писателя и сохранившихся рабочих записей выявил 67 латинских слов и выражений. Многие из латинских вставок встречаются не единожды, некоторые имеют ярко выраженный практический характер (например, анаграмма NB и ее разновидности). Относительно сферы употребления используемые Достоевским латинские выражения принадлежат медицине, юриспруденции, церковной риторике, однако в основной своей массе они являются распространенными афоризмами и речевыми штампами. В статье рассмотрен факт работы писателя с латинским текстом в качестве комментатора-переводчика и приведены аргументы, что опубликованный в «Дневнике Писателя» за 1877 г. отрывок пророчества из книги Иоганна Лихтенбергера переведен Достоевским. Вольность (изменение композиции, вставка дополнительных слов) и относительная грамматическая правильность (обнаружены всего 2 грамматические неточности в переводе) свидетельствуют о достаточно свободном владении латынью, которое позволило Достоевскому не только перевести средневековый религиозный текст, но и интерпретировать его для иллюстрации своих общественно-политических взглядов.Ф. М. Достоевский, латинский язык, античная традиция, «Дневник Писателя», Иоганн Лихтенбергер

В статье вводятся в научный оборот официальные документы 1853‒1855 гг., сохранившиеся в Государственном архиве Томской области (ГАТО) и воссоздающие последние месяцы жизни Александра Ивановича Исаева — семипалатинского друга Ф. М. Достоевского, первого мужа Марии Дмитриевны Констант (Исаевой, Достоевской). К этим документам относятся: аттестат службы А. И. Исаева, выданный 27 сентября 1853 г., а также шесть рапортов и 12 служебных писем за февраль‒ноябрь 1855 г. До последнего времени в биографической литературе о Достоевском бытовало представление об А. И. Исаеве как о горьком пьянице, безвольном человеке, погубившем свою карьеру и жизнь, оставившем семью в нищете. В документах ГАТО положительные характеристики Исаева, указаны его профессиональные успехи и служебный рост с 1840 по 28 июля 1853 г., день увольнения. В архивных материалах указан важный факт — официальная причина увольнения чиновника со службы. Ею стал не алкоголизм Исаева, преувеличенный в работах биографов Достоевского, а смертельная болезнь — чахотка (туберкулез). Это обстоятельство объясняет слова Достоевского в письме к барону А. Е. Врангелю от 14 августа 1855 г. о «черной судьбе» Исаева, неизменное уважение и доброжелательность писателя к нему, а также стремление вырастить его сына Павла как родного. Архивные материалы свидетельствуют, что сразу после смерти Исаева 4 (16) августа 1855 г. на его должность корчемного заседателя в Кузнецком земском суде претендовали многие лица, а заняв ее, вскоре покидали это место по разным причинам.Ф. М. Достоевский, Кузнецк, Александр Иванович Исаев, Мария Дмитриевна Достоевская, окружение Достоевского, биография, демифологизация, развенчание мифов, Кузнецкий земский суд

Данное исследование является вкладом в изучение обширной темы «Достоевский и Гарибальди» и представляет собой анализ двух фрагментов из текстов Достоевского, где он обратился к образу итальянского героя. Этот образ нашел отражение в художественных, публицистических и эпистолярных текстах Достоевского, его имя каллиграфически выведено на страницах двух записных тетрадей писателя. В статье проанализирован эпизод из романа «Идиот»: рассказ враля и хвастуна генерала Иволгина о его ранении во время Крымской войны, ради лечения которого съехались два выдающихся хирурга — француз О. Нелатон и русский Н. И. Пирогов. Показано, что в подтексте рассказа Иволгина — история ранения Гарибальди в сражении под Аспромонте и лечения его ноги О. Нелатоном и Н. И. Пироговым, о которой Достоевский и его герой узнали из газет. Европейская и российская пресса, внимательно следившая за политическими событиями в Италии и Европе 1860-х гг., создавала героический образ этого человека. Второй сюжет с упоминанием Гарибальди взят из женевского письма Достоевского к племяннице С. А. Ивановой от 1 (13) января 1868 г. В нем представлена пародийная зарисовка современных писателю политических событий и деятелей Италии (кардинал Антонелли, генерал Канцлер, разбитие армии Гарибальди в битве при Ментане). Они аллегорически перенесены на игры и забавы молодого поколения семейства Ивановых, у которых писатель провел лето 1866 г. В статье исправлена ошибка публикаторов писем Достоевского: звания «генерал-канцлер» (именно так это словосочетание публиковалось) никогда не существовало — в битве при Ментане верховным главнокомандующим папскими войсками, от которых потерпел поражение Гарибальди, являлся генерал Герман Канцлер, имевший немецкое происхождение и фамилию. Рассмотренные случаи свидетельствуют о значительном интересе писателя к героической личности Джузеппе Гарибальди, его деятельности и судьбе.Ф. М. Достоевский, Дж. Гарибальди, Н. И. Пирогов, Огюст Нелатон, генерал Герман Канцлер, кардинал Антонелли, роман «Идиот», журнал «Время», газета «Санкт-Петербургские ведомости», С. А. Иванова, Ю. А. Иванова

Содержание издаваемых братьями Достоевскими журналов «Время» (1861–1863) и «Эпоха» (1864–1865), в которых опубликовано много анонимных и псевдонимных статей, ставит перед исследователями задачу их атрибуции. На основании традиционных документальных (письма, гонорарная и приходно-расходная ведомости, мемуарные свидетельства), идейно-тематических и стилистических признаков в XIX– XX вв. был сформирован корпус текстов, которые однозначно приписывались Ф. М. Достоевскому, М. М. Достоевскому, А. А. Григорьеву, Н. Н. Страхову и другим авторам «Времени» и «Эпохи». В корпусе анонимных и псевдонимных статей были выделены их типы: авторские и коллективные статьи, редакционные вставки, примечания; по типу творчества — авторство, соавторство, редактирование и переработка чужого текста. Современные методы статистического анализа формально-грамматических и синтаксических параметров текста могут дать достаточные основания для расширения источниковой базы атрибуции. В данной статье представлены результаты исследования ряда анонимных статей из журналов братьев Достоевских при помощи трех статистических методов атрибуции: лингвостатистического анализа по методике Г. Хетсо, нейросети «Трансформер» и алгоритма «Лес решений» («Random forest»). Данные результаты свидетельствуют о необходимости их корреляции, они должны учитываться по принципу дополнительности к традиционным методам атрибуции.атрибуция, Г. Хетсо, нейросеть «Трансформер», «Лес решений», «Random forest», лингвостатистический анализ, Ф. М. Достоевский, М. М. Достоевский, А. А. Григорьев, Н. Н. Страхов, П. А. Кусков, М. И. Владиславлев, «Время», «Эпоха»

В записных книжках и тетрадях Ф. М. Достоевского содержатся личные имена и названия произведений, многие из которых остались без комментариев или были воспроизведены по рукописи неверно. В статье рассмотрены имена реальных лиц из «первой» записной тетради Достоевского, датируемой 1864–1865 гг. (РГАЛИ. Ф. 212.1.3), атрибуция которых стала проблемной для предшествующих исследований. Среди них не только академические издания, такие, как Полное собрание сочинений в 30 томах (Д30) или 83-й том серии «Литературное наследство» (ЛН), но и некоторые современные электронные публикации. Иногда в комментариях наблюдается смешение имен, например, Пантелеев / Пантелеева / братья Пантелеевы; похожую путаницу наблюдаем и с братьями Филипповыми. Некоторые имена предполагают иное прочтение: Благосветлов, а не Благоева, Воронов, а не Воронин. Часто вместо имен и фамилий авторов Достоевский указывал названия их произведений. В первую очередь таким способом он фиксировал в своей тетради будущих авторов журнала «Эпоха». Многие из этих произведений так нигде и не были опубликованы, поэтому установление личности авторов представляет сложность для исследователя. В рамках данной статьи отдельные записи из «первой» записной тетради прочитаны с учетом характерных особенностей почерка писателя, предложены новые, уточняющие комментарии к ним, выявлены несостоявшиеся авторы журнала «Эпоха» (Б. А. Павлович, В. А. Слепцов, В. М. Сикевич, Н. А. Неклюдов и др.). Так как прочтение и атрибуция некоторых записей носят дискуссионный характер, исследование призвано обратить внимание на существующие пробелы для дальнейшей разработки темы.Ф. М. Достоевский, описание рукописей, записная тетрадь, автограф, комментарии, атрибуция, имена, журнал «Эпоха», Благосветлов, Пантелеев, братья Филипповы

В статье предпринят системный анализ русской прессы 1880 г., активно отозвавшейся на «Пушкинскую речь» Достоевского. Интерпретационный бум вокруг его выступления представляет особый интерес для исследования процессов формирования общественного и национального самосознания в России. В истории журналистики состоявшиеся тогда дебаты могут рассматриваться как аналог современных информационных войн. В то же время данный эпизод — один из решающих для «проблемы Достоевского» в критике и, шире, в русском общественном сознании. «Пушкинская речь» носила очевидно объединительный характер, однако она, а еще более «Дневник Писателя» 1880 г. вызвали жесточайший раскол в журналистике, отражавшей состояние умов русского общества. Поначалу в телеграммах и корреспонденциях происходит смена смысловых акцентов, а затем в оппонирующих Достоевскому изданиях ключевое понятие «всечеловечность» преподносится исключительно как «мечта», не только не совместимая с реальностью, но еще и отвлекающая от насущных общественно-экономических проблем. Происходит также наращение смысла в виде пресловутого «мессианизма» Достоевского. Наиболее употребительным концептом враждебной писателю журналистики становится «мистицизм» как эвфемизм «веры». Параллельно в некоторых изданиях («Мысль», «Неделя», «Новое время», чуть позже «Русь») формируется иное понимание «Пушкинской речи» как вербализации национальной идеи в ее направленности ко «всечеловеку» как реально достижимому идеалу. Завязавшийся вокруг речи Достоевского спор вел к самоопределению ведущих направлений русской мысли.рецепция «Пушкинской речи» Достоевского, история русской журналистики, проблемы интерпретации, аксиология, всечеловек

В публикации впервые анализируются машинописные копии знаменитой статьи Д. С. Мережковского «Пророк русской революции (К юбилею Достоевского)» (1906) с пометами автора. Считается, что статья писалась по просьбе А. Г. Достоевской для юбилейного Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского (приуроченного к 25-й годовщине со дня смерти писателя). Познакомившись с ней и выслушав отзывы о лекции Мережковского, прочитанной им к 25-летию со дня смерти Достоевского, Анна Григорьевна статью отклонила. Мережковский сразу же опубликовал ее в журнале «Весы», затем — в составе отдельной брошюры и позднее — в обоих Полных собраниях своих сочинений. Однако анализ машинописных копий статьи свидетельствует о том, что Мережковский параллельно работал над двумя вариантами статьи: кратким — для А. Г. Достоевской и развернутым — для публикации в журнале. Судя по пометам автора, он стремился отредактировать краткий вариант статьи в соответствии с замечаниями издательницы, но результат ее не удовлетворил. В итоге вдова писателя напечатала в собрании сочинений биографический очерк о Достоевском С. Н. Булгакова. Текстологический анализ вариантов и редакций статьи Мережковского позволяет сделать выводы об эволюции замысла, о жанре и семантике заглавий статьи о Достоевском, написанной под влиянием событий первой русской революции как полемически заостренный публицистический текст.Достоевский, Анна Достоевская, Мережковский, «Пророк русской революции», текстология, машинопись, редакция, вариант, биографический очерк, публицистическая статья