Ф. 212.I.105

Я послала Вамъ статью мою еще на канунѣ Новаго года и просила, если она будетъ принята Вами, выслать мнѣ Вашъ журналъ, и остальныя деньги, сколько причтется. Нѣсколько спустя, я писала Вамъ опять, объясняя родъ и направленiе моего писанья, а вмѣстѣ спрашивала: не нужно ли для журнала разныхъ хорошенькихъ замѣчанiй, о текущихъ предметахъ? — Просила также, если статья моя не можетъ быть принята Вами, то сообщить мнѣ, какъ могу получить ее обратно. Теперь уже Мартъ за половину, а я не имѣю никакаго отвѣта.

Милостивый Государь! Я нуждаюсь очень и очень, положенiе

мое очень и очень не завидно, — по истинѣ, оно не лучше нищенскаго. Статья моя стоила мнѣ порядочныхъ денегъ за переписку, и еще и по настоящее время остается неоплаченною, потому что я рѣшительно не имѣю средствъ. Если она Вамъ не нужна, то очень нужна мнѣ, даже и въ такомъ случаѣ, если я не пошлю ее въ другой журналъ. Да кромѣ того; у меня чуть-чуть не готова небольшая статья, по поводу рекрутства, другая, касающаяся однаго религiознаго вопроса, почти готова, третья, совершенно сформированная, о странности состраданiя въ русскомъ человѣкѣ, имѣется въ виду, при крѣпости здоровья она можетъ быть совершенно готова въ двѣ недѣли; да по мимо этихъ у меня цѣлыя три ящика въ столѣ начатыхъ,

изъ которыхъ нѣкоторыя требуютъ не болѣе одно¹, двухъ, трехъ недѣль, а другiя ожидаютъ только удобнаго² времени, по своимъ идеямъ, чтобы выйти на свѣтъ изъ под замка. Я пишу уже три года, — у меня есть изъ чего черпать! — Но я не хочу, по моимъ чувствамъ и понятiямъ обращаться къ другому журналу, пока не получу Вашего положительнаго, а не недоуменнаго отвѣта. Мои правила такъ тверды, что ихъ не колеблетъ ни нищета, ни отчаянное положенiе, и ни какiя другiя страданiя, какъ бы онѣ не были ужасны. Моя жизнь началась съ восьми лѣтъ, съ той минуты, когда я узнала, что я незаконнорожденное дитя помѣщика и крестьянки, и что моего отца хотятъ посадить въ монастырь за насъ. Съ того часа я стала настоящей женщиной, и съ того часа начались мои испытанiя и борьба съ жизнiю. Много и много я пережила

съ того времени, но Господь, Которому я предалась всѣмъ сердцемъ, и на Котораго возложила все моё упованiе, сохранилъ во мнѣ достоинство. Вашъ журналъ не одинъ, а въ моемъ дарованiи я столько же увѣрена, какъ въ томъ, что существуетъ Богъ!

Вы сами много испытали въ жизни, Милостивый Государь, войдите же и въ мое положенiе. Если бы я могла придти къ Вамъ лично за полторы слишкомъ тысячи верстъ, то давно бы уже я и думать забыла, о посланной Вамъ статьи³. Но въ томъ-же и бѣда моя, что я не могу придти къ Вамъ лично и, съ моимъ сознанiемъ, твердымъ убѣжденiемъ<,> съ моимъ отчаяннымъ положенiемъ, я должна сидѣть у моря и ждать погоды, пока — Вы — солнце редакцiи «Время», удостоитъ бросить на меня свой теплый и ясный лучь.

Не сѣтую на Васъ нисколько,⁴