29949

<На оборотной стороне конверта поставлен штемпель: 30 ОКТ. 1876 С. ПЕТЕРБУРГЪ. – Ред.>

Нашъ удѣлъ, видно – смиренномудрiе. Отложивъ въ сторону гордость, и нарушая¹ данное слово, я опять надоѣдаю Вамъ.

Здѣсь можете бросить, узнавъ от<ъ> кого письмо.

И такъ – время ушло. Позорное перемирiе заключено, ужасные слухи о дуэли Черняева разсѣялись², и мы на нѣсколько времени снова можемъ обратиться къ нашимъ текущимъ дѣламъ и вопросамъ, какъ къ общественнымъ – такъ и домашнимъ конечно.

Пишу къ Вамъ настойчиво, и опять напишу, и опять напишу, но уже не тѣмъ покорнымъ тономъ, какъ бы умоляющимъ о крохахъ съ Вашего стола. Ну, можно ли Вамъ не сказать: о, уста сладкоглаголивыя и медоточивыя! хотя бы и по поводу Вашего послѣдняго «Дневника». Нѣтъ, меня то удивляетъ, что, говоря высокимъ слогомъ, пройдя жизни довольно суровую школу, Вы остались такимъ «мягкорѣчивымъ»

(Я вполнѣ увѣрена, что это не осуществленiе пословицы: мягко стелетъ). Любовь къ отечеству – дѣло хорошее, но у Васъ, у Васъ, она доходитъ до слѣпаго обожанiя. Мѣры – хорошiя при Iоаннѣ, теперь не только негодятся, просто не мыслимы: сами же говорите, что³ насъ окружаетъ цѣлая стая волковъ. Вашъ взглядъ на силы Россiи – изумителенъ⁴: онъ поражаетъ своею увѣренностью и какъ нѣчто смѣлое, можетъ заставить повѣрить Вамъ на слово. И откуда только у Васъ такая твердость и любвеобильность? Не Вами я интересуюсь, а процессомъ мысли, приходящей къ такому выводу; и не желаю знать (и не имѣю права⁵ на это) тайнъ Вашей жизни, а хочу выискать истину общечеловѣческой жизни. Вотъ была я на лекцiи Градовскаго объ идеалѣ нашего общества. Пошла – потому что вопросъ то такой важный, самый существенный

былъ и будетъ пока земля а съ ней и люди будутъ существовать. Тепло и задушевно сказано, а главное ясно задача разрѣшается. Но за то как<ъ> трудно! «помочь умереть старому, поставить новое твердо на ноги и сплотиться въ «дружство». Но не велика ли эта задача на дѣлѣ? По силамъ ли она намъ? Составить идеальное общество! да это еще труднѣе чѣмъ найти идеалъ, истину жизни человѣка. Какiе мудрецы отвѣчаютъ намъ на эти вопросы? Вамъ приходилось, вѣроятно, говорить обо всемъ такомъ со многими, хоть Вы скажите мнѣ результаты. «Что то» говоритъ одно, жизнь, нѣтъ – обстоятельства говорятъ другое. Или такъ: исполняй только честно тѣ обязанности, которыя налагаетъ на тебя жизнь». Да развѣ жизнь налагаетъ на насъ обязанности, а не опять тѣ же обстоятельства? Неужто древняя

«истина» съ вѣками все болѣе и болѣе закутывается въ свои покровы, и никто не въ силахъ увидать ее естественнаго и прекраснаго? Сумбуръ, сумбуръ! Да иначе и быть не можетъ. Желала бы я увидать хоть одну голову, удостоенную откровенiя⁶.

Теперь Вы въ правѣ сказать: какое нахальство! Но я отъ Васъ не отстану, и прилипну къ Вамъ какъ пiявка. По крайней мѣрѣ вотъ Вамъ истина, ничѣмъ не прикрытая. И даже на «авось» адресъ скажу (Сознаюсь; относительно этого прошлый разъ поступила глупо): Александринскiй театръ. Александру Александровичу Гаврилову для передачи N.

30 Октябр<я> 1876 г.