29942

С. Петербургъ 3 Августа 1876

Великія историческія событія имѣютъ громадную убѣдительную силу, тѣмъ болѣе громадную, что, помимо практическаго осуществленія идей, онѣ обладаютъ грандіознымъ эффектомъ, дѣйствіе котораго испытываетъ на себѣ всякій живой человѣкъ.

Восточная война принадлежитъ къ числу такихъ событій; освобожденіе изъ подъ рабства совершается съ потрясающимъ эффектомъ; эффектъ этотъ въ первое время совершенно поражаетъ наше умственное зрѣніе; мы не способны различать предметы находящіеся предъ лучезарнымъ событіемъ или позади его; мы даже неспособны отъискать въ арсеналѣ нашихъ умственныхъ и нравственныхъ принциповъ тѣ, к<ото>рые помогли бы намъ стать въ правильное, достойное насъ и нашей культуры, отношеніе къ этому событію и къ сопряженнымъ съ нимъ идеямъ; мы какъ будто сбиты съ панталыку и, приведенные вдругъ въ положеніе неустойчиваго равновѣсія, невольно прибѣгаемъ къ балансированію, долженствующему возвратить намъ равновѣсіе въ нашемъ новомъ положеніи.

Согласитесь, Ѳедоръ Михайловичъ, что Вы теперь въ такомъ¹ состояніи<,> Вы болѣе чѣмъ кто либо; Вы человѣкъ слишкомъ впечатлительный, слишкомъ воспріимчивый и непосредственный для того чтобы Вы могли устоять противъ волшебнаго дѣйствія ослѣпительной и потрясающей декораціи восточной

войны и Вы дѣйствительно не устояли, какъ я въ томъ убѣдился изъ чтенія Iюньской книжки Вашего Дневника; Ваше умовоззрѣніе пришло въ положеніе неустойчиваго равновѣсія; Вамъ неудобно, неловко въ этомъ положеніи и Вы тщетно балансируете для пріобрѣтенія вновь устойчивости. – Постарайтесь же отвести на нѣкоторое время Ваше умственное око отъ событій на Балканскомъ полуостровѣ и Вамъ, быть можетъ, удастся вновь прозрѣть.

Вы тогда вспомните, что единственный идеалъ, къ которому человѣчество должно стремиться, это идеалъ, завѣщанный намъ величайшимъ изъ людей, идеалъ любви и справедливости. «Люби ближняго какъ самого себя, безусловно и безгранично», вотъ идеальная формула человѣкодостойнаго существованія. Въ этой формулѣ утопаютъ всякія религіозныя и національныя различія; рядомъ съ нею нѣтъ мѣста ни ненависти, ни злобѣ, ни фанатизму; осуществленіе ея – неземное счастіе, вѣчный праздникъ.

Вы, Ѳедоръ Михайловичъ, были для меня до послѣдняго времени однимъ изъ немногихъ искреннихъ послѣдователей и проповѣдниковъ этой формулы; въ Вашихъ Раскольниковѣ, Софьѣ и Идіотѣ я любовался воплощеніемъ стремленій человѣчества къ этому идеалу; читая Ваши произведенія я проникался горячею любовью къ человѣчеству; я Вамъ многимъ обязанъ, Ѳедоръ Михайловичъ, я Вамъ обязанъ отчасти моимъ нравственнымъ воспитаніемъ и просвѣтленіемъ моихъ идеаловъ.

Позволите ли Вы мнѣ въ благодарность указать Вамъ на ненормальность того состоянія въ которое Вы приведены эффектомъ балканскихъ событій; на противорѣчіе между Вашимъ навсегда какъ казалось установившимся міровоззрѣніемъ и тѣмъ недостойнымъ Вашихъ

идеаловъ фанатизмомъ, съ которымъ Вы проповѣдываете² чуть ли не крестовый походъ противъ ислама и гражданское гоненіе противъ евреевъ. Я вѣрю въ Вашу искренность; я вѣрю, что только подъ вліяніемъ негодованія охватившаго Васъ при видѣ тѣхъ невѣроятныхъ звѣрствъ, которыя турки совершаютъ надъ раями, что только подъ этимъ вліяніемъ Вы невольно или даже³ непроизвольно выскочили на арену съ знаменемъ религіи и національности.

Знамя религіи и національности – знамя раздора и вражды и я увѣренъ, что всѣ утраты, причиненныя человѣчеству повальными болѣзнями, пожарами, землетрясеніями, наводненіями и т. п. естественными карами ничто въ сравненіи съ тѣми⁴ бѣдствіями, к<ото>рыми оно обязано активному проявленію этихъ двухъ идей. Раскройте исторію на любой страницѣ; вспомните сколько крови пролито во имя національности и религіи; сколько жертвъ требуютъ постоянно эти узкія, эгоистическія идеи; какимъ тормозомъ онѣ ложатся на стремленія человѣчества къ идеалу и Вы согласитесь со мною, что поднять снова это знамя значитъ измѣнить самымъ высокимъ интересамъ того народа, к<ото>рому желаешь служить. Только тотъ истый патріотъ, кто отрѣшившись отъ льстящей мелкому самолюбію щекотки преобладанія, старается укрѣпить въ своемъ отечествѣ идеи гуманности и справедливости, низводя исторически-активное⁵ значеніе національности и религіи до минимума.

Я всей душею сочувствую славянамъ на Балканскомъ

полуостровѣ, сочувствую имъ не потому, что они славяне, а потому что они не захотѣли помириться съ рабствомъ и поставили все на карту для завоеванія себѣ свободы; за то, что свобода сдѣлалась для нихъ атмосферой, безъ которой они задыхаются, за то, наконецъ, что они, хотя и безсознательно, служатъ всему человѣчеству. Но мое сочувствіе и, я увѣренъ, не только мое, но и сочувствіе всѣхъ искреннихъ людей не подогрѣваемыхъ искуственно разными посторонними дѣлу свободы внушеніями должно значительно притупиться при видѣ тѣхъ призраковъ, к<ото>рые русскою печатью вызваны изъ мрака давнопрошедшихъ временъ, призраковъ крестовыхъ походовъ, священнаго союза и религіозныхъ гоненій. Чтò проку въ томъ, что сербы сражаются за независимость южныхъ славянъ и открываютъ новое окно для свѣта цивилизаціи, если рядомъ съ этимъ русская печать, мнящая себя выразительницею мнѣній всего славянства, вызываетъ къ жизни всѣ силы мрака, всѣ грубые инстинкты и направляетъ ихъ къ одной цѣли – къ воскресенію среднихъ вѣковъ.

Но Вамъ, Ѳедоръ Михаиловичъ, грѣшно пѣть съ такой печатью въ униссонъ; въ Васъ горитъ божій огонь, к<ото>рый преступно тратить на дѣла вражды и злобы!

Если Россія дѣйствительно такой другъ славянъ (я не рѣшусь сомнѣваться въ этомъ), то пусть она прямо и открыто потребуетъ объявленія самостоятельности славянскихъ земель; пусть она твердо заявитъ, что ни предъ чѣмъ не остановится вслучаѣ неисполненія этаго требованія, но пусть она поборетъ въ себѣ всякія другія побужденія. Интересы Европы не такъ уже связаны съ интересами Турціи для того чтобы она пожелала вступить

въ отчаянный бой съ Россіею, въ бой, въ которомъ Русскій народъ сражался бы съ тѣмъ большимъ одушевленіемъ, что сражался бы изъ за свободы и цивилизаціи. Но разъ Россія подымаетъ знамя Славянства и Православія – ея дѣло заранѣе проиграно въ Европѣ, потому что Европа не допуститъ и не можетъ допустить такого преобладанія Россіи во главѣ всего Славянства.

Бросьте же знамя религіи и національности; оно и⁶ пошло и непрактично! Разверните вновь знамя любви и справедливости; пусть оно всегда развѣвается надъ человѣчествомъ, авось формула имъ провозглашаемая сдѣлается когда нибудь общимъ культомъ.

Пріймите, Милостивый Государь, увѣреніе въ искреннемъ къ Вамъ уваженіи.